Хэй,Томми

[brothel-number-six]

В железной клетке было негде спрятаться от пронизывающего ночного ветра. Том Хэйл, молодой человек двадцати лет, сидел, опираясь спиной о прутья. Длинные черные волосы спутались, а красивое лицо побледнело. Он тщетно пытался кутаться в свою рваную рубаху. Может он бы и осмелился попросить стражника раздобыть хоть что-то, чтобы укрыться (ха, наивный!), но даже тот куда-то пропал. Кто будет в такой холод торчать на улице? Томми вздохнул и в который раз попробовал согреть ладони дыханием. Бесполезно. Если бы он на самом деле был ведьмаком, как почему-то считали все вокруг, он бы согрелся. Да что там, он разломал бы ко всем чертям эту клетку и ушел, и горе тому, кто попробовал его остановить.

Томми чихнул и вытер нос рукавом. Ничего, завтра он согреется. Завтра его ждет костер. К казни уже всё готово – и столб с цепями, и дровишки… Том смотрел бы прямо на них, если б не темнота. Наверное, он должен был бояться, но слишком замерз и устал.
За две ночи в клетке у него было время подумать, как он докатился до этого. Даже днем к клетке никто не подходил ближе, чем на двадцать шагов. И то, только потому, что священник объявил, что освященный металл удержит опасного колдуна внутри и сдержит его страшную силу. Интересно, что ещё наплел этот священник? Святой отец, вы же осудили невинного.

Том ещё раз вздохнул и, сам от себя не ожидая, зашептал молитву. Pater noster, ведь он знал только её. Он никогда не был особо набожным. Pater noster, qui es in caelis. На небесах хорошо, Господи?

Он прожил всего двадцать лет. Почти все эти года у него за спиной шептались, звали ведьмаком. Кое-кто презрительно называл потаскухой, за тонкий стан, длинные волосы, миловидное лицо. Ведьмак, ведьма – им никакой разницы.
Наверное, рано или поздно его всё равно схватили бы. Вот, сидит теперь, ждет. Fiat voluntas tua. Это ли Твоя воля, Милосердный?

Может, всё дело в изумрудных ведьминских глазах? Даром, что он почти не встречался ни с кем взглядом. Жил на окраине, сам по себе. Когда они схватили его, то сожгли все книги. Тогда Том понял, что больше не вернется назад.

Два дня назад он стоял на этой самой площади, спрятав бледное лицо за черными прядями волос. Толпа глазела, со всех сторон слышались проклятия и ругань, конечно, поймали проклятого ведьмака! Конец страданиям простого народа!
Том без сил сполз на редкую солому на полу клетки. Он уже даже не дрожал, просто безучастно смотрел в темноту. Скоро, скоро всё закончится. Хэй, Томми, держись.

Он забылся во сне, но ненадолго. Когда он открыл глаза, вокруг всё ещё было темно и пусто. Даже луна и звезды скрылись за облаками.
Страха не было. Не было ничего, кроме ожидания. Скоро рассвет.
***
С первыми лучами солнца стражники, осмелевшие с благословения священника, растолкали его, хорошенько встряхнули и поволокли на казнь. Сам священник, конечно, тоже присутствовал. Он распинался перед толпой, рассказывая о раскаянии, о грехах, и об адских муках, ожидающих не покаявшихся. Том отказался от исповеди. Он вообще не произнес ни слова, только зеленые глаза лихорадочно блестели на осунувшемся лице.
Огонь быстро разгорался, сначала согревая, а потом обжигая. Губы Тома беззвучно шевелились, повторяя Pater noster.