Это недоангст, недоюст и Фабьен/Месье. И Шевалье.
Это фанон, очень фанон, и я упорот. Очень упорот.
Седьмой серии и Юкари посвящается
Тут где-то триста слов.
Фабьен Маршал выполняет любую работу четко и бесстрастно. Будь то добыть информацию – под пытками, разумеется, или избавиться от врагов Короля, быстро и хладнокровно, – всё, что будет угодно его величеству или же необходимо для его защиты.
Срочно отправляясь в Париж, он чувствует, как сердце бьется чуть чаще. Почти незаметно, но он – отлично владеющий своим телом – всё равно это понимает. Заговор против короля, к несчастью, обычно дело. Однако сердце, бесполезное в работе, да и вообще в жизни Фабьена, вдруг оживает, когда он узнает, кто именно здесь замешан. Потом оно и вовсе зачем-то пропускает удар, когда в ночной тиши действительно раздается громкий голос Шевалье. Нынешнего любовника Филиппа. Точнее, уже бывшего. Фабьен думает об этом бесстрастно. Почти.
Пока он полутемными коридорами сопровождает дрожащего горе-заговорщика в камеру, в голову лезут непрошеные воспоминания. Их не так уж много, ведь Фабьен всегда был занят на королевской службе. Иногда даже казалось, что его величество намеренно раз за разом вызывает его к себе, лишь бы досадить Месье. Возможно так всё и было. Король как всегда добился своего.
Уже покидая камеру, Фабьен отстраненно думает, что, вероятно, не стоило марать руки об этого напыщенного безмозглого индюка. Однако тот, конечно же, не мог не упомянуть Филиппа, а Фабьен – неужели? – не смог сдержаться. Ему даже становится интересно, знает ли Шевалье о том, что было до его появления в жизни Филиппа. Но это длится лишь краткий миг, потому что перед глазами опять возникает Месье, каким он был в тот день – суровый и холодный. Не намеренный более как бы то ни было делить Фабьена с венценосным братом. Неудивительно, почему он предпочел шевалье. Легкомысленного, если не сказать, пустоголового, а главное – способного быть рядом, а не убегать прочь по первой прихоти Луи.
Фабьен всегда смотрит на положение вещей трезво и знает, что всё равно не сможет быть с Филиппом. Однако от мысли, что рядом с Филиппом больше не будет виться этот недоделанный подлец, дышать становится легче.