А сокровище оно потому, что здесь совершенно другой Элиас, вернее – другая его сторона.
Ну и, по сути, раскрывается часть его истории. Конец, к слову, я уже даже придумал.
Преслэш (или таки слэш?), безрейтингово, 698 слов.
Осторожно – упоминается инцест.
Жемчуг.
Элиас перебирает украшения, хотя знает наизусть, где какое лежит. На самом деле ему скучно и просто нечем себя занять. Перебирать блестящие драгоценными камнями заколки для волос, серьги, кольца, браслеты он может бесконечно. Украшений много и почти все они – подарки хозяина. Их столько, что Элиас уже смутно помнит, за что получил каждую из побрякушек. Да и к чему помнить? Он может в порыве страсти или гнева сломать, разбить очередное украшение, и хозяин только рассмеется. Хозяин щедр, а за добрую службу – Элиас ерзает, вспоминая, что делал прошлой ночью – бросит к ногам наложников любое богатство. Уж Элиас любит как следует услужить хозяину. И любит золото. Остальных же мало интересуют, как их называет Янко, цацки. Элиас хмурится, не желая портить и без того нерадостное настроение мыслями о цыгане. Элиас рассеянно роется в длинной расписной шкатулке, отбрасывая осточертевшие вдруг украшения, и замирает, уставившись на пару сережек с аккуратными жемчужинками, в самой глубине. Рука будто сама тянется схватить их, отшвырнуть подальше, чтобы жемчуг рассыпался на тысячу пылинок, но Элиас только поглаживает прохладное украшение самыми кончиками пальцев. Он помнит, что жемчуг нужно носить, иначе тот будет медленно умирать, но не спешит ни надеть, ни спрятать обратно на дно. Потускневшие бусины начинают робко, едва заметно светиться изнутри. Или ему кажется?
– Почему жемчуг не носишь? – спрашивает Осберт, поднося серьги к его глазам, ведь остальное лицо, кроме них, скрыто за темной тканью. – Тебе пойдет.
– А вот и нет, – огрызается Элиас, отпихивая руку любовника.
– К глазам хорошо, – настаивает на своем Осберт. – Мне нравится.
«А мне нет», – зло думает Элиас, но молчит. Он вновь обращается к побрякушкам, разложенным на прилавке, и делает вид, будто что-то ищет. Желание выбрать себе новое украшение мгновенно пропадает. Он уже жалеет, что уговорил хозяина отпустить их ненадолго. Проклятый жемчуг. Бестолковый Осберт.
Элиас ненавидит жемчуг. О, молочный цвет украшения ему к лицу. Особенно хорошо к серым глазам. Элиас знает это, как никто другой. И ненавидит, ненавидит его. А больше всего – именно этот, из Р’Касси, его родины. Отец одаривал своего бастарда, сына прекраснейшей наложницы, жемчугом. Каждый раз, когда отец навещал Элиаса в его покоях, юноша безропотно надевал жемчужные серьги, вплетал в волосы украшения. Покорно ждал, когда распахнутся двери, появится отец и разделит с ним ложе. С ним, а не с любой из его многочисленных наложниц. Воспоминания нанизываются как жемчужинки на нить, одно за другим. Однажды Элиас не надел украшений, нарушив указания отца. Тогда тот впервые поднял руку на своего бастарда. Полные слёз серые глаза действительно напоминают блестящие жемчужины, Элиас убедился в этом сам, и возненавидел проклятые бусины ещё сильнее.
Расстроенный Элиас начинает прислушиваться, лишь когда торговец называет цену серьгам. Дорогие. Жемчуг из Р’Касси. Элиас едва не роняет украшенный вязью тяжелый браслет, но успевает подхватить, прежде чем тот со звоном грохнется на остальные побрякушки. Жемчуг – это слёзы древних богов, продолжает чертов торгаш. Элиас ничего не знает про этих богов, но слишком хорошо помнит о собственных слезах.
– Беру, – сквозь туман доносится и голос Осберта.
Элиас неожиданно мягко тянет любовника за руку.
– Не надо, – почти испуганно шепчет он, привставая на цыпочки. В голову приходит единственная отговорка: – Не покупай, тогда это будет подарок хозяина, а не твой. Не надо…
Осберт хмурится, пытаясь сообразить, в чем же дело. Неслыханно – чтобы Элиас отказался от подарка? Пусть и купленного на золото хозяина, ведь своего у наложников нет, да и зачем оно им? Бастард пытается утянуть любовника прочь от злополучного прилавка – «Пойдем скорее, хозяин рассердится, он ждать не станет!» – только Осберт стоит крепко. Его лицо точно так же скрыто за тканью, но в светлых глазах что-то меняется.
Он стягивает с руки широкий золотой браслет с россыпью темных камней – тоже подарок хозяина. Элиас лишь спустя несколько мгновений осознает, зачем.
– Сойдет? – спрашивает Осберт у торговца, не обращая внимания на шипение Элиаса.
Торгаш вертит украшение в руках, приглядывается к каменьям. Он не может не понять, что такой браслет – настоящая редкость, и наконец довольно кивает.
– Быть по сему.
У Элиаса внутри что-то сжимается. Всю обратную дорогу он молчит.
Жемчужные серьги… Элиас бессознательно водит пальцем по украшению. Подарок не от хозяина, а от Осберта. Бестолковый Осберт не знает, как Элиас ублажал своего отца, а тот задаривал его лучшим жемчугом во всем Р’Касси. И никогда не узнает. Элиас стягивает золотые серьги с небольшими рубинами и надевает жемчужные. В дверь раздается негромкий стук, и она открывается. Осберт.
Может, когда-нибудь, Элиас сумеет полюбить жемчуг.
январь 2015
______
______
Отбетила - Shadowmere